Тридцатого августа 2013 года у Порога Судных Врат на Александровском подворье были установлены мемориальные доски из черного мрамора Почетным членам Императорского Православного Палестинского Общества бывшему Генеральному консулу Императорской Росcии Алексею Федоровичу Круглову и епископу Кампанскому Мефодию (русский Экзархат в Западной Европе, Вселенский патриархат).
Алексей Федорович Круглов (1864 -1948) — российский дипломат, статский советник, генеральный консул в Багдаде и Алеппо, последний Генеральный консул Императорской России (1908 -1914) в Иерусалиме. Окончил петербургскую классическую гимназию, а затем Учебное отделение восточных языков при Азиатском департаменте Министерства иностранных дел. С 1915 года и вплоть до начала Октябрьской революции жил в Санкт-Петербурге. Из революционной российской столицы А. Ф. Круглов с семьей выехал в Новороссийск, откуда через Египет в ноябре 1919 года прибыл в Иерусалим. Здесь управляющий подворьями Православного Палестинского Общества Н. Р. Селезнев предложил ему для временного проживания, "до лучших времен", две комнаты в Александровском подворье, но ввиду недостатка помещения для его 32 ящиков с личными вещами Алексей Федорович переехал в частный дом бывшего драгомана Российского консульства Я. Н. Фараджа.
Весной 1920 года Совет послов правительства генерала Врангеля назначил А. Ф. Круглова «заведующим русскими интересами в Палестине». Опытного и весомого дипломата англичане, управлявшие в то время Палестиной, практически не признавали, они рассматривали его уже как частное лицо, не имеющее дипломатического статуса и полномочий. Н. Р. Селезнев в связи с этим направил письмо Председателю ППО князю А. А. Ширинскому-Шихматову, где излагал свои соображения: "Через некоторое время г. Круглов пошел к испанскому консулу (назначенному британскими властями для защиты русских интересов. — ред.), но создать положение, подобное Константинопольскому, ему не удалось. Там официальным защитником русских интересов является голландский посланник и голландский консул, но ввиду большого числа русских в Константинополе непосредственное сношение с ними взял на себя бывший русский консул и постепенно закрепил за собою позицию так, что к нему стали обращаться и официальные лица по русским делам. У нас, к сожалению, так не вышло. А.Ф. Круглов, по-видимому, на компромиссы с испанским консулом не пошел, а тот, не имея инструкций, не мог сам пойти навстречу г. Круглову, так ничего и не вышло".
В августе 1920 года Алексей Федорович с семьей переезжает на Александровское подворье, где ему Управление подворьями Палестинского Общества предоставило гостиную и смежную комнату на втором, а помещение под кухню на первом этаже.
Бывший российский генеральный консул не мог противостоять британским властям, а те в свою очередь, ссылаясь на острый дефицит помещений, медленно, но уверенно экспроприировали недвижимость и имущество Православного Палестинского Общества. За свою, так сказать, почетную деятельность А. Ф. Круглов не получал вознаграждения. Он жил с семьей за счет распродажи личных вещей, которые были им оставлены в итальянском консульстве в Иерусалиме, ибо начало Первой мировой войны потребовало его немедленного выезда в Россию. Как бывший генеральный консул великой державы он не имел больше возможности действовать "на подобающем уровне". В его возможностях осталось только информировать Совет послов о развитии событий, жаловаться, что ничего нельзя сделать и что состояние русских дел в Палестине ухудшается. О своих протестах англичанам по поводу того, что квартирный кризис — квартирным кризисом, однако «русские учреждения и русские подданные в этом неповинны и отвечать за это своим карманом не обязаны», он сообщал членам Совета в странах рассеяния, но и они были бессильны.
Управляющий подворьями сообщал Председателю ППО, что в столь сложное время для защиты интересов Общества он обратился к А. Ф. Круглову с просьбой принимать участие в заседаниях Управления, "имея в виду передать ему председательствование". По словам Селезнева, ценились "опытность и знание Востока Алексеем Федоровичем", а бывший Управляющий подворьями П. И. Ряжский отзывался о нем "как о консуле, действительно знающим турецкие нравы и умеющим вести дела с турками". Но Алексей Федорович объявил, что «князь Алексей Александрович (Ширинский-Шихматов. — ред.) в 1915 году предполагал реорганизовать состав Управления в Иерусалиме с тем, чтобы председателем его был генеральный консул», но он «указал князю на неудобство такого совмещения и этот проект отставлен». Даже если А. Ф. Круглов и уклонился от прямого сотрудничества с Управлением подворьями, при любом обращении к нему за советом в отдельных случаях он высказывал свой взгляд и охотно рассматривал дело.
Усилия А. Ф. Круглова привлечь русских жителей Палестины к борьбе с большевистской властью в СССР тоже не увенчались успехом. Когда в 1921 году в Петрограде начался процесс над митрополитом Вениамином (Казанским), он предпринял попытку составить протест от имени русского духовенства в Палестине, но, как язвительно заметил Алексей Федорович, оно отнеслось к такому воззванию с опаской и "до сих пор не решилось самостоятельно выявить свой образ мысли — стоит ли оно за расстрел митрополита Петроградского Вениамина или против".
А. Ф. Круглов принял активное участие в деле перезахоронения в Иерусалиме загубленных под Алапаевском Великой Княгини Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары, а с декабря 1923 года, согласно распоряжению Виктории Федоровны, маркизы Мильфорд-Хэвен, четырежды в год открывал для уборки и потом запечатывал своей личной печатью генерального консула усыпальницу, где покоились убиенные.
Со временем Круглова одолели уныние и грусть, и, как указывал Н. Р. Селезнев, "он себя изолировал от всех, ведет замкнутую жизнь, никого не принимает, ни у кого не бывает... В общем Алексей Федорович сильно изменился наружно, грустит о потерянном состоянии, тяготится неопределенностью положения. Но положение его на самом деле во много раз лучше других беженцев: у него и вещи целы, и деньги есть в местных банках и в патриархии и если бы захотел, то работу нашел бы себе".
В мае 1948 года, в разгар арабо-израильской войны, тяжело больной А. Ф. Круглов с семьей покинул Иерусалим и через Амман прибыл в Каир. Последние дни он провел в Ливане. Алексей Федорович до конца жизни пытался исполнить свой долг перед Россией, той, которой уже не было. Он угасал, преследуемый неудачами, и доживал свой век как частное лицо, которому уже не дано было ни на что влиять, его деятельность как бывшего Генерального консула бывшей Великой Империи свелась к скромной роли наблюдателя. Он скончался 26 июля 1948 года и был похоронен на кладбище при церкви Успения Пресвятой Богородицы в Шуэйфате, пригороде Бейрута.
Александр Занемонец, диакон
Статья приводится в сокращении по источнику: Богослов. ru (Научный богословский портал) от 30 ноября 2012 г.
Епископ Мефодий Кампанский (1902-1974)
«Владыка Мефодий молился, он был большой молитвенник. Говорят, он очень хороший администратор. Он был главное — монах, он главное был — молитвенник. И любящий молитвенник…» Игуменья Ольга (Слезкина)
На одной из могил в крипте Успенской церкви на русском кладбище св. Женевьевы под Парижем есть надпись: «Епископ Мефодий. 25.VII. 1902 — 13.IV.1974. Настоятель Храма Христа Спасителя в Аньере. Возобновитель Православных Паломничеств на Святую Землю. Отошел ко Господу в Великую Субботу 1974. Слава Богу за все».
Епископ Мефодий (Кульман) родился и вырос в дореволюционной России. После революции и Гражданской войны, как и многие, он оказался в изгнании и большую часть жизни провел во Франции. В течение более чем сорока лет он являлся настоятелем небольшого приходского храма в Аньере, под Парижем... В 1953 году о. Мефодий был возведен в епископский сан с титулом Кампанский... Так о приходской деятельности о. Мефодия писал митрополит Евлогий (Георгиевский): «...В 1931 году возникла инициативная группа для организации богослужения в Аньере. Во главе ее был граф Граббе (впоследствии Донской атаман), граф Бенигсен и Стахович... Прежде всего надо было найти помещение для церкви. Отыскали особнячок на рю дю Буа, №7-бис, расположенный столь близко от полотна железной дороги... О. Мефодий, молитвенный, аскетически настроенный монах, чуткий к человеческой совести, вложил в приход всю свою душу, и он стал быстро развиваться. Создалась небольшая, но красивая церковка, украшенная прекрасными иконами, заботливо устроенная, уютная. Организовались просветительные и благотворительные учреждения. Широкую благотворительную деятельность развил приход во время забастовки шоферов. Русским шоферам выдержать ее было трудно, примкнуть к ней пришлось поневоле, а как было ее пережить без сбережений, да еще людям семейным? ...В церковном доме отвели помещение для призрения престарелых женщин, а при церкви устроили трапезную для нуждающихся прихожан... При церкви сгруппировалось в единую семью и молодое поколение: скауты, витязи... Я нередко посещал Аньер и всегда выносил от прихода самое светлое впечатление. Атмосфера теплоты, уюта, греющей христианской любви, единой христианской семьи — вот отличительные черты этого примерного прихода... ‹…›
Возобновление русских паломничеств из Западной Европы
В послереволюционное время «Русскую Палестину» населяли в основном те несколько сот паломников, которые были задержаны войной 1914 года, а также служащие Императорского Православного Палестинского Общества и монахини русских монастырей, находившихся под наблюдением русского зарубежного Синода. В 20-е и 30-е годы XX века из многочисленной среды русской эмиграции на Святой Земле оказывались лишь единицы... В целом же, тяжелые экономические условия, необходимость устраиваться на новом месте, сложности с документами создавали почти непреодолимый барьер для поездок из Европы в Палестину...
Все изменилось после Второй Мировой войны. Святая Земля с ее монастырями и храмами, осталась, быть может, единственной нетронутой частью «старой России»... А организация возобновления таких паломничеств в начале 50-х годов XX века связана с именем одного человека — епископа Кампанского Мефодия (Кульмана). Именно ему довелось стать вдохновителем целого паломнического движения на Святую Землю из всех стран русского рассеяния — в первую очередь из Франции...
Первая его поездка на Святую Землю стала и первым знакомством. В 1951 году о. Мефодий примкнул к католической паломнической группе. Вместе с ним собралось ехать около десяти его прихожан, но из записавшихся в конце концов осталась лишь Е.И.Слезкина, ставшая впоследствии главной помощницей владыки Мефодия... Путь проходил по морю, воздушного пассажирского сообщения между Европой и Ближним Востоком еще не было. Затем ехали через Иорданию, на территории которой тогда находилась большая часть святых мест, а вместе с католической группой смогли посетить Галилею, входившую в состав Израиля. В последующем русские эмигрантские паломнические группы не могли посещать Галилею из-за проблем с документами («нансеновские паспорта»), до тех пор, пока в результате Шестидневной войны 1967 года большая часть Святой Земли не стала частью государства Израиль.
По прибытии в Иерусалим о. Мефодий отслужил благодарственный молебен в Гефсимании, в русском монастыре. По воспоминаниям матушки Ольги, именно во время этого паломничества в 1951 году о. Мефодий «увидел эту бедность русских монастырей на Святой Земле — колоссальную бедность. И сказал, что надо скорей помогать, а для этого необходимо, чтоб весь русский народ ответил». И он ответил. Конечно, «весь русский народ» в тех условиях — это русское зарубежье. По возвращении во Францию о. Мефодий подал объявление в газете об организации паломничества на следующий год и о необходимости собрать помощь для русских монастырей. Летом 1952 года состоялось первое паломничество, организованное владыкой Мефодием в составе 28 человек...
Первое паломничество 1952 года было особенно сложным, поскольку на небольшую группу в 28 человек было огромное количество передач, предназначенных для русских монастырей на Святой Земле. К тому же путь еще не был освоен, а ехать приходилось на перекладных: от Парижа до Венеции на поезде, с пересадкой в Милане. Затем пароходом до Бари, к мощам святителя Николая, и далее в Александрию. Как вспоминала одна из участниц того первого паломничества: «В Александрии, где пароход стоял сутки, не хотели пускать на берег паломников, особенно бесподданных, и лишь на утро это устроилось для беглого осмотра города. В Азии надо было предъявлять справку о прививке оспы и свидетельство о крещении: после войны арабы не впускали к себе ни одного еврея». Из Александрии надо было плыть в Бейрут, а оттуда уже посуху ехать в Иерусалим через Иорданию. Останавливались паломники и в этот раз, и во все последующие, не в гостиницах, а в русской общине в Вифании, «по ту сторону» Элеонской горы. Участок в Вифании был приобретен Императорским Православным Палестинским Обществом в начале XX столетия. Вблизи находилась святыня — гробница Лазаря, воскрешенного Господом. Уже после покупки участка, там была найдена большая каменная плита византийского времени с надписью: «Здесь Марфа и Мария впервые услышали от Господа слово о воскресении». Именно здесь шла дорогая к Иерусалиму, на которой две сестры встретили Иисуса, возвестившего им о воскресении их брата. На этом участке Православное Палестинское Общество построило небольшой дом для приема паломников. В начале 30-х годов XX века здесь обосновалась небольшая православная монашеская община во главе с м. Марией (Робинсон)...
Вифания — то место, где русских паломников по-настоящему ждали. Но здесь же они становились свидетелями тяжелого положения русских православных общин на Святой Земле. Как вспоминала одна из паломниц: «Скудость русских монастырей велика. В школе нет электричества, проточной воды. Каждое утро сторож таскает ведра с водой на второй этаж здания, где поместились паломницы, для пополнения большой бочки, откуда по комнатам берется кувшинами вода для умывания. Железные кувшины текут, тазы помяты и заржавлены. Стульев не хватает, и их собирают по утрам в столовую, а на ночь снова разносят по комнатам, иначе некуда положить платье. Одежду повесить негде: в двери вбивают гвоздики. Простыни и полотенца паломников попросили привезти с собой».
Если в период Британского мандата часть русских имуществ снималась в аренду английскими властями и выручаемые деньги как-то позволяли жить, то оказавшись после 1948 г. на территории нищей Иордании, русские монастыри и Духовная Миссия оказались в очень тяжелом положении. Как продолжает та же паломница: «Тут довелось узнать, какая всюду нужда. Матушке Марии пришлось из-за недостатка пищи продать пианино, хорошие керосиновые печи и т.п. Послушницы-девочки искали в Гефсиманском саду дикие рожки, какую-то травку «хубези», улиток после дождя — для пополнения скудного питания... Не хватало иголок, ниток, гребенок, не говоря об одежде и обуви. В Елеонском монастыре совсем не было общей трапезы: сестры пробавлялись на пол английского фунта в месяц и ведро воды в неделю»...
...Игуменья гефсиманской обители матушка Мария писала в благодарственном письме владыке еще в первые годы паломничеств:
«...Наконец, пришли собранные Вами и Вашими сотрудниками и сотрудницами пожертвования в пользу наших Обителей, которые о. архимандрит распределил между нами по Вашим указаниям. Ваш дар так велик и так глубоко трогает сердце, что благодарность за него не вмещается в слова. На Вашу доброту и внимание, на эти, действительно, лепты «единой вдовицы» мы можем ответить только усердной молитвой к Богу за наших благодетелей.
Полученными суммами, в первую очередь, мы оплатим счета по продовольствию, потом сможем приобрести чувствительно не хватающие вещи детского обихода: белье, обувь и т.д. и, наконец, побаловать всех вкусными вещами перед началом Великого Поста.
Просим Милостивого Господа не отвергнуть наших горячих молений, принять наши немощные труды, не оставить в огорчениях и соединить всех в служении Ему Единому, укрепляя и оберегая Святую Соборную и Апостольскую Церковь Его на самом месте Ее утверждения — во Святом Граде Иерусалиме, на Святой Земле.. 1/25 февраля 1954 г.».
В 1952 году владыка создал Епархиальный Палестинский Комитет, состоявший из него самого, секретаря (Е.И.Слезкина) и казначея. Комитет занимался организацией паломничеств, сбором и отправкой помощи на Святую Землю. Изыскивались частичные стипендии тем, кто не имел достаточно своих средств для паломничества, а также для регента и, иногда, священников. Поскольку владыка Мефодий уже имел опыт издательской деятельности — с 1948 года он являлся редактором журнала «Вечное» (при его жизни было выпущено 316 номеров этого журнала) — то с 1953 года было решено выпускать так называемый «Паломнический листок»...
На сегодняшний день сорок номеров «Паломнического листка» (общий объем около 600 страниц) являются главным источником сведений о тех паломничествах и о связях между русской эмиграцией в Западной Европе и Святой Землей... Постепенно, помимо издания журналов «Вечное» и «Паломнический листок», владыкой Мефодием было организовано издание необходимой для паломников литературы. В 1961 году был издан сборник «Святая Земля» (объемом 162 страницы, со множеством иллюстраций и планов). В 1963 году вышел в свет «Спутник паломника по Святым Местам в пределах Иордании», приуроченный к десятому русскому православному паломничеству из Парижа в Святую Землю. Это был путеводитель с фотографиями, планами, историческим описанием мест и рекомендациями, касающимися современного положения. В 1968 году появился второй выпуск — «Спутник паломника по Святым Местам. Галилея и некоторые другие места Палестины». Сюда вошли описания тех мест, которые до Шестидневной войны 1967 года не могли посещаться паломниками. В том же 1968 году вышло первое издание сборника «Песнопений для паломников на святых местах Палестины». В последующих изданиях этой книги были добавлены также и евангельские чтения. Отдельно издавались брошюры с житиями святых, подвизавшихся на Святой Земле, воспоминания паломников и сборники статей, так или иначе посвященные Палестине. ‹…›
Святая Земля в границах Израиля
Одним из важнейших исторических изменений, свидетелями которого, пусть опосредованно, стали русские паломники владыки Мефодия, стало объединение разделенных ранее частей Иерусалима и Святой Земли после Шестидневной войны 1967 года. В результате победы Израиля над коалицией арабских государств, поддерживаемых Советским Союзом, для русских паломников стали доступны святыни Галилеи, Хайфы, Яффы, западного Иерусалима. Раньше туда ездили через Иорданию, теперь стало возможно прилетать в аэропорт близ Яффы прямо из Парижа.
Сразу после войны, по благословению епископа Мефодия, издается дополнение к выпущенному ранее «Спутнику паломника по Святым местам в пределах Иордании» — «Спутник паломника по Святым местам. II. Галилея и некоторые другие места Палестины» (Париж, 1968). Притом что владыка Мефодий последовательно уклонялся от политики и всего того, что он считал далеким от «вечного», в предисловии к «Спутнику паломника» 1968 года издания проявилась его радость по поводу объединения Святой Земли и как следствие доступности всех святых мест для паломников. Вряд ли это предисловие написано самим владыкой, но он его, безусловно, просматривал перед публикацией. Вот этот текст:
« В 1967 году упала стена, разделявшая Святой Город Иерусалим на две части. Двадцать лет стоявшая, как символ перемирия после жестокой войны 1948 года, делившая не только Город, но и всю страну на два государства, непостижимой волей Божией вдруг исчезла в несколько дней эта преграда. И возможно стало посещение всех христианских святынь Святой Земли одновременно, странствуя по ней так, как ходил по ней воплотившийся Господь, Его Пречистая Матерь, св. Апостолы, жены-мироносицы. Как ходили впоследствии наши русские паломники, из конца в конец.
В этой книжке мы будем говорить о святынях северной части Палестины — Галилеи, где произошла большая часть Евангельской истории, побережья Средиземного моря, окаймляющего Святую Землю с Запада, и нескольких мест, прилегающих к Иерусалиму и даже входивших в евангельские времена внутрь стен города, как святая Гора Сион..."‹…›
В «Паломническом Листке», выпущенном в 1972 году к двадцатилетию возобновления русских паломничеств, один из паломников так вспоминает впечатления от тех событий:
« Вдруг развернулась карта Палестины в 1967 году. И стали доступны запретные было святые места. Замелькали новые имена. Нет, не новые, а давно знакомые и волнующие - из Священной Истории, из Евангелия: Тивериадское озеро, Назарет, гора Фавор, Сионская горница... И уже на большой аэродром в Лидде прилетает самолет прямо из Парижа, а оттуда «пульман» везет паломников через новый Иерусалим до Вифании. И здесь перемены и улучшения: электричество (на жертвы паломников), модерные столы уже не кроются клеенкой, и мебель лучше, и посуда; паломники размещаются уже по двое, редко по трое в комнатах. И автобусы стали приличнее, уже не подаются сплошь засыпанные арбузными семечками, как бывало. А на дальние расстояния идут автокары с вентиляцией, умеряющей даже иерихонскую жару».
Таким образом, начиная с 1968 года, паломники стали посещать больше мест, но при этом стало меньше времени уходить на дорогу из-за прямого авиационного сообщения. Этому объединению предшествовала хотя и короткая (5 - 10 июня 1967 года), но кровопролитная война. Она не могла не коснуться и русских монастырей, поскольку два монастыря в Иерусалиме — Гефсиманский и Элеонский, так же как и Александровское подворье («русские раскопки») находились почти что на линии фронта. На Элеоне от осколка снаряда погибла привратница - мать Евлалия: нашли ее в келии, на посту, с четками в руках. Военные дни так описывала гефсиманская игуменья Мария (Робинсон) в первом послевоенном письме епископу Мефодию, написанном 9 июля — через месяц после окончания военных действий:
« Гефсимания поистине была окружена войсками, и я думаю, что не было ни одной категории современных орудий, которая не была бы использована обеими сторонами. Батюшка и генерал (генерал М. Г. Хрипунов. — ред.), оба военные, говорят, что бомбардировка была очень реальная, аэропланы над головой, горящие танки, полные взрывчатыми веществами, уже негодные, но все еще в огне ночью около католической Гефсимании, шум ужасающий. И, несмотря на все это, была большая тишина. Богослужения продолжались. Израильтяне старались не трогать святых мест, и мы получали силы для каждого нового момента. Только те люди, которые ходили по дорогам — их было несколько — пострадали. Мы имели питание, хлеб пекли сами, и рядом с нами было куриное хозяйство. Никакой подготовки не было проведено для мирного населения, сотни в панике бежали бессмысленно...
В Вифании уже есть свет, но у нас еще нет ни света, ни телефона. Старый Город очень хорошо реставрирован, со светом и водой, и все чисто. Мы видели, как они [израильтяне] входили в Город через св. Стефановы ворота, окруженные стенами дыма, воздушными ограждениями и танками, артиллерия и пехота... Наш автомобиль украден во время паники и увезен в Трансиорданию, но прежний наш шофер Туфик вернулся со своим маленьким автомобилем, и таким образом весьма трудный вопрос передвижения разрешился, а в течение десяти дней у нас не было транспорта. Теперь у нас Единый Город, много горя, но много и радости, что мы свободны, все разделяющие стены разрушены... Израильтяне очень добры и особенно по отношению к монастырям, но Иерихон, например, совершенно пуст, никаких жителей не осталось. В деревнях только старые люди. Надеюсь, что население вернется, евреи дали им шесть недель, чтобы вернуться из Аммана».
Помимо письма игумении Марии, в «Паломническом листке» было опубликовано несколько других писем без подписи («Из писем со Святой Земли»). Принадлежат они насельницам русских монастырей в Иерусалиме. Так, пишет одна из них: «Наконец в среду утром (Отдание Пасхи) стало стихать. В окнах все время то взрывы, то горящие танки, то дым откуда-то с огнем. Окрестность тоже вся в дыму. Но вот видим — какие-то солдаты идут вереницей в горку к Стефановым воротам. И все больше и больше их. Подъезжают на военных автомобилях, и все они идут в Старый Иерусалим. Но кто они, какие это войска — не знаем. Кругом, конечно, ни души. Все замерло, и все глубоко запрятались в своих домах и пещерах. Наконец, стали долетать от войска слова - и тут мы поняли, что Израильская армия вошла в побежденный Иерусалим. Стали появляться военные грузовики и джипы. Стали солдаты петь и хлопать в ладоши. Радовались. А кругом еще все в дыму, там и сям горит. То тут, то там выстрелы и какие-то разрывы. Еще было опасно выходить, и только через крышу переговаривались с соседями. Но все боялись еще, не знали, что и как. Наконец вышли и узнали: Старый Иерусалим в руках израильской армии. А потом нам и радио это оповестило. Так свершилась Воля Божья. У Иерусалима своя судьба, и она во власти Бога Вседержителя. Эта война — чудо: как мог маленький Израиль победить на многие фронты. Это-то и есть явное чудо. Победители сами в изумлении, и склоняют головы перед Всевышним Богом. Они все теперь верующие стали, если какие были неверами или сомневающимися. Со всеми можно говорить о Боге и о разных чудесах легко. Все они держат себя очень скромно, и очень вежливы и оказывают помощь по разным вопросам. Ни намека на победительскую гордость».
Из-за неясности послевоенного времени большое паломничество в 1967 году было епископом Мефодием отменено, хотя на него записалось множество людей. Как писала Е.И.Слезкина: «У Владыки Мефодия определенное убеждение, что ему надо ехать туда и принести материальную помощь; но еще важнее ему кажется поехать, чтобы побыть с теми, которые так много пережили за эти дни». Собралась группа в 12 человек, в основном состоявшая из тех, кто уже на Святой Земле бывал, поскольку было неясно, где можно будет жить, и можно ли будет путешествовать. Но поездка конца июля - начала августа 1967 года оказалась настоящим паломничеством! Жили, как и раньше, в Вифании, хотя в Вифании, не вошедшей в пределы Иерусалима, сохранялся комендантский час для постоянных жителей. Паломники — в большинстве своем уже не первый раз бывавшие на Святой Земле и хорошо знавшие сестер — смогли пообщаться с сестрами в Гефсимании, Вифании и на Элеоне, с монахами в Хевроне. Они смогли также посетить те места в Иерусалиме, которые прежде были недоступны — Сион, монастырь Креста, монастырь Симеона Богоприимца, а также в других частях страны — Галилейское озеро, Назарет, Фавор, Капернаум, Лидду...
Конечно, паломники епископа Мефодия и в этот раз, привезли необходимую в послевоенное время материальную помощь, нужную для восстановления разрушенного во время войны. Помощь была «всенародной» и в тот год составила 48 996,40 франков или около 10 тысяч тогдашних американских долларов. Размер этой помощи становится более понятен на фоне того, что Зарубежный Синод смог прислать обителям менее 4 тысяч долларов...
Двадцатилетие. 1952-1972
В июле 1972 года состоялось восемнадцатое паломничество на Святую Землю под руководством епископа Мефодия. Это было последнее русское паломничество в котором владыка участвовал. Он заболел еще в начале 1972 года. У Гроба Господня паломники оказались как раз на 9 день кончины Святейшего Патриарха Афинагора, которого они в свое время дважды посещали в Константинополе. В Иерусалиме паломники приняли участие в панихиде, совершенной Иерусалимским Патриархом и сонмом архиереев. Епископ Мефодий был награжден Патриархом золотым крестом с украшениями.
Как и всегда, паломники привезли помощь русским обителям, и в «Паломническом листке» были опубликованы цифры, показывающие распределение этой помощи разным монастырям и лицам: «Помощь в 1972 году: Елеонский монастырь — 2500 долларов. Гефсимания со школой — 2500. Храм Гроба Господня — 1800. Отдельным лицам (25 человек) — 748. Православным арабам — 542. На разные храмы (19 храмов) — 167. Игумены Игнатию — 160. Архимандриту Феодосию — 150. Итого — 8567 долларов». Интересно, что помощь по возможности оказывалась и православным арабским приходам, словно в продолжение традиции конца XIX века, когда Россия заботилась о местном православном населении (в 1914 году на Ближнем Востоке было более сотни школ для местных православных детей, которые содержались и опекались Русской Духовной Миссией и Императорским Православным Палестинским Обществом)...
Характерно, что владыка Мефодий, всегда остававшийся верным церковному выбору митрополита Евлогия и неизменно пребывавший среди архиереев Вселенского Патриархата, не позволял своим паломникам вести на Святой Земле беседы «о юрисдикциях», так затруднявшие церковную жизнь русской эмиграции. Игуменья Ольга (Слезкина) так передает слова владыки: «Вы приехали на землю Спасителя, и будьте простые паломники, не входите ни в какие разговоры. Это все трата времени, а у нас его мало». Лучшее свидетельство этого — память о владыке Мефодие, и даже его почитание, среди многих сестер русских зарубежных монастырей на Святой Земле...
Паломничество 1973 года не состоялось, как из-за болезни епископа Мефодия, так и из-за обострившейся международной ситуации, приведшей к новой войне на Ближнем Востоке осенью 1973 года (так называемая «война Судного дня»). Однако 1 апреля 1973 года в Париже прошло открытое собрание, посвященное двадцатилетию Православных Русских Паломничеств в Святую Землю. Из последних «Паломнических листков» можно узнать интересные «итоговые» цифры паломничеств тех лет:
«Немного Статистики (1952-1972). За 20 лет было совершено 18 паломничеств на Святую Землю... В этих паломничествах приняло участие 465 человек. Многие из паломников участвовали в паломничествах по несколько раз и даже по много раз, но в статистической справке они считаются только один раз.
Паломники были из 14 разных стран: Американских Соединенных Штатов и Канады, Англии, Бельгии, Германии, Голландии, Ливана, Марокко, Финляндии, Франции, Швейцарии, Швеции, Аргентины, Венесуэлы.
Из участников в паломничествах впоследствии поселились на Святой Земле (главным образом в русских обителях) 17 человек».
Что касается большого вклада паломничеств, организованных епископом Мефодием, в поддержание жизни русских мест на Святой Земле, то самими паломниками это воспринималось не как заслуга, но как почетная обязанность. Так об этом писал один из спутников владыки еще в 60-е годы: «На нашу русскую эмиграцию, на русских людей, пребывающих в великом рассеянии по всему миру, выпала великая честь — заботиться о поддержании и сохранении русских храмов, монастырей, подворий и школ на Святой Земле. Мы должны показать себя достойными этой великой чести..."
В Великую Субботу 1974 года, в преддверии Пасхи, после более, нежели двухлетней болезни владыка Мефодий скончался. Он хотел, чтобы его отпевали в его приходской церкви Христа Спасителя в Аньере, но архиепископ Георгий (Вагнер) понял, что ни аньерская церковь, ни даже церковный двор не вместят всех желающих проститься с новопреставленным Святителем: прихожан, паломников, друзей, духовных чад. Владыку отпевали в соборе на rue Daru и похоронили в крипте Успенской церкви на русском кладбище св. Женевьевы. Как говорил в память о нем протоиерей Алексий Князев, ректор Богословского института, — «Владыка всегда желал умереть на Пасху, и вот это желание его оказалось исполненным... Он сделался живой связью между православным Парижем и всем церковным Востоком»...
30 августа 2013 года
Шаг в завтрашний день, который оборвался. Памяти Алексея Навального 
На Александровском подворье в Иерусалиме почтили память Великого Князя Сергия Александровича 
2024-04-20 18:48
50
2024-04-20 18:48
37
